Твитнуть
Сегодня, 7 декабря, Андрею исполнилось 52 года.
Исполнилось бы...
Андрей Лось, его коллега и друг, подготовил трогательное посвящение, которое мы выкладываем здесь.
Чуть позже будет фотогалерея.
Приглашаю всех, кто желает, поделиться воспоминаниями...
Андрей Лось
Андрею Ларинину посвящается…
Не могу точно вспомнить, когда и при каких обстоятельствах произошла наша первая встреча, но это было больше двадцати лет назад, году в 89-м… Страна тогда называлась по-другому, да и мы, пожалуй, были другими… Впрочем, написав эту фразу, я вдруг подумал, что как раз Андрей Ларинин уже тогда во многом был таким, каким его сегодня знают коллеги по разным проектам, знакомые и друзья.
В те времена я работал в Петрозаводске на Карельском радио, специализировался на молодежной тематике, а также периодически освещал крепнувшие связи родного города с внешним миром: «железный занавес» уже ветшал на глазах, и международное сотрудничество начинало развиваться. Андрей был одним из организаторов любопытного проекта: представители деловых и политических кругов из нескольких зарубежных городов-побратимов Петрозаводска были приглашены в нам, в Карелию, погружены на вполне комфортабельный круизный теплоход и отправлены в развеселое плаванье по Онежскому и Ладожскому озерам. Меня тоже позвали прокатиться по маршруту Петрозаводск – Кижи – Валаам – Ленинград, а заодно поболтать с капиталистами в журналистском ключе о том, как им видится будущее сотрудничество Запада с СССР. Все это было действительно интересно, прошло достаточно успешно, и всем участникам похода потом было что вспомнить.
Через какое-то время мы случайно встретились с Андреем в автобусе – оказалось, живем в одном районе, – и, разумеется, разговорились, поскольку уже были знакомы по «пароходу для толстых» – как окрестила круиз тогдашняя карельская молодежная газета, чем, помнится, обидела организаторов. Разговор наш начался именно с этого, и если бы он этим и исчерпался, я бы не стал сейчас о нем вспоминать. Но Андрей неожиданно перевел беседу в другое русло. Очевидно он уже откуда-то знал, что я с детства был автомобильным маньяком и собирал разнообразные материалы, имевшие отношение к автогонкам, выписывал всякие журналы, выходившие в те времена в соцстранах, и все такое: выяснилось, что он тоже увлекается автоспортивной темой. Впрочем, через пять минут стало ясно: это я – «тоже», а он – по-настоящему глубоко. Настолько глубоко, что я даже спросил, зачем так сильно забивать голову всей этой информацией, а его познания уже тогда были поистине энциклопедическими.
«Это моя жизнь…» – спокойно и очень серьезно ответил он. Повисла пауза… У меня-то все это было на уровне хобби, но уходить с головой даже в столь интересную тему – уже чересчур, в конце концов, нам не двадцать лет (если быть точным, то к моменту этого разговора нам было по тридцать).
Потом выяснилось, что у нас есть общие знакомые, мы начали чаще встречаться на каких-то тусовках, что вполне объяснимо – Петрозаводск – маленький город. Но, так или иначе, едва ли ни при каждой встрече Андрей заговаривал о Формуле 1, о каких-то свежих новостях, и я не переставал удивляться его осведомленности – напомню: до эпохи интернета еще было далеко. Оказалось, он, так же как и я, регулярно слушал ВВС, но в отличие от меня искал на коротких радиоволнах не рок-н-ролльную информацию, а спортивную.
А уж когда в 1992-м году в нашу страну, которая к тому времени успела несколько измениться, пришло спутниковое телевидение, то канал Eurosport стал для Андрея настоящим окном в мир. Я-то смотрел только трансляции Гран При, а он – все передачи уик-энда, ничего не пропуская. Eurosport тогда еще не успел впасть в немилость к Берни Экклстоуну, и чемпионат освещался в полном объеме – полнее некуда. А какие там были комментаторы! Британцы Бен Эдвардс и Джон Уотсон, бывший гонщик McLaren, третий призер чемпионата мира 1982-го года, стали желанными гостями в наших домах – каждого Гран При мы ждали, как праздника. Разумеется, следить за событиями чемпионата намного интереснее, когда тебе есть, с кем обсудить увиденное.
Так сложилось, что изначально я больше тяготел к ралли, но благодаря все более плотному общению с Андреем Формула 1 выходила на первый план. Причем, он был в курсе и всех раллийных дел, но как-то исподволь, ненавязчиво убеждал меня, что в Ф1 интрига намного интереснее, – собственно, я не особо и спорил, потому что в середине 90-х произошло несколько знаковых событий, заставивших иначе взглянуть на чемпионат.
В 92-м году в Формуле 1 еще вовсю гонялись и Айртон Сенна, и Найджел Мэнселл, но все больше внимания привлекал к себе молодой Михаэль Шумахер, проводивший тогда свой первый полный сезон. В 93-м, когда Мэнселл отправился покорять Америку, но зато вернулся Ален Прост, Шумахер уже представлял собой реальную силу. 94-й начался с безумной по напряжению интриги, поскольку Сенна перешел в чемпионскую команду Williams, и все ждали, что он выиграет титул «в одну калитку», однако победы во всех первых гонках достались Михаэлю. Приближалась Имола…
Что было дальше – уже история… В тот трагический день, когда разбился Сенна, и Eurosport в прямом эфире, казалось, бесконечно повторял одни и те же кадры, перемежавшиеся с планами замершей возле отбойника разбитой сине-белой машины, мой факс выдавал последние новости с ленты Reuters – финские друзья-журналисты, понимая, как для меня это важно, отправляли каждое сообщение из Имолы. А я тут же перезванивал Андрею… Шок, который мы испытали тогда вместе со всем миром, наверное, что-то перестроил в моем сознании, и я начал глубже залезать в гоночную тему, начал покупать в разных странах первые книжки и журналы о Формуле 1, прежде всего, еженедельник Autosport, и спешил поделиться с Андреем каждым свежим номером. В 1996-м в Великобритании начал издаваться F1 Racing, и Формула 1 открылась для нас словно с иной стороны, заиграла новыми красками: появилось отчетливое ощущение, что получить регулярный доступ к этой информации – жизненная необходимость. И тогда мы с Ларининым решили выписать Autosport и F1 Racing, хотя по тем временам для нас это было очень дорого. Стоит ли говорить, что каждый номер изучался предельно внимательно, и мы тихо гордились, что отныне не хуже европейских болельщиков информированы обо всем, что происходит в автогоночном мире.
А в 96-97-м до наших краев добрался интернет… Отчасти благодаря ему в том же году произошел наш первый контакт с миром реальной Формулы 1. Многие помнят, что из-за непоследовательной политики руководства российского телевидения, а также, вероятно, по причине нехватки денег, к началу чемпионата-97 никаких контрактов между Formula One Administration (FOM) и отечественными вещателями не было. Но это еще полбеды. Настоящая же проблема для нас состояла в том, что Берни Экклстоун отказался продлевать контракт с каналом Eurosport, который мы привыкли смотреть по кабельному ТВ. Мы не понимали, что происходит, почему кто-то лишает нас любимого зрелища?
И тогда Андрей подал идею: надо рассказать всему миру о нашем горе – если мы и не сможем повлиять на ход событий, то, по крайней мере, получим ответы на какие-то вопросы. Сказано – сделано. Мы написали гневное письмо и отправили его в популярный в те времена онлайн-журнал Atlas F1. Письмо было опубликовано (кстати, оно чудом сохранилось в недрах мировой паутины, и кому интересно, могут прочесть его вот здесь http://www.atlasf1.com/97/winter2/larinin.html), причем, редакторы Atlas F1 придали ему дополнительный пафос и развесистость, – очевидно, их тоже зацепило. В результате мы собрали десятки сочувственных отзывов, и автор одного из них сообщил номер факса Берни Экклстоуна. Разумеется, мы тут же отослали в Лондон весь ворох откликов и текст письма, сопроводив его злобноватой депешей…
Если честно, на особый эффект мы не рассчитывали, однако, к нашему удивлению, вскоре пришел ответный факс за личной подписью Берни!! Всемогущий хозяин Формулы 1 спокойно объяснял, что в его действиях нет «ничего личного» – это просто бизнес. Eurosport потерял права на трансляцию чемпионата, потому что вел «неправильную» политику, не устраивавшую партнеров Берни в лице крупных национальных вещателей, таких как британская телекомпания ITV и немецкая RTL. Что же касается России, то переговоры ведутся, сообщал мистер Экклстоун, и велика вероятность, что они завершатся успехом.
Мы с Андреем возликовали! Надо же, нам ответил сам Берни! Это было чертовски приятно, хотя не решало главной проблемы: как смотреть гонки? Зато ее решил комплект спутникового ТВ, купленный вскладчину: он позволял принимать хоть скандинавские каналы, хоть тот же RTL. Увы, пришлось смириться, что трансляции велись не на привычном английском, а на других, гораздо менее изученных наречиях, но это уже было техническими деталями. Все равно, главное – картинка, а комментировать мы и сами сможем.
В том же 97-м Ларинин начал сотрудничать с сайтом, основанным нашим земляком Андреем Чернышевым. Через какое-то время проект F1-racing.ru стал одним из лучших в Рунете – это на полном серьезе отметил – будете удивляться! – даже российский Playboy, хотя девчонок на сайте не было и в помине. Именно благодаря сайту Андрей Ларинин приобрел известность в кругах неравнодушной к Формуле 1 общественности. Я тоже иногда публиковался на F1-racing.ru, но у меня было много других проектов, а Андрей несколько лет тащил сайт фактически на себе, плюс периодически ему помогали добровольцы.
Нелегкий труд был вознагражден: в 2001-м Ларинина пригласили в Москву: ему предстояло возглавить редакцию нового журнала Grand Prix… И неважно, что издание просуществовало меньше года и за это время вышло лишь 11 номеров: кому надо, его заметили. Между прочим, те болельщики, у кого сохранилась подшивка Grand Prix, насколько мне известно, не спешат сдавать ее в макулатуру. Журнал был действительно интересным (могу ли я сказать иначе, если и сам там регулярно печатался
, хотя, допускаю, устраивал не всех и не во всем. Так же, как в свое время сайт, Grand Prix стал своего рода катализатором новых процессов: в конце 2003-го Андрею предложили пост главного редактора создававшейся русскоязычной версии любимого, лучшего в мире (как нам тогда казалось) журнала F1 Racing… Мечты действительно начинали сбываться.
В заместители он позвал автора этих строк, за что я ему безмерно благодарен, и мы с ним проработали в одном кабинете все три года, с января 2004-го по январь 2006-го, пока издатель не закрыл журнал за убыточностью… Парадокс в том, что тираж русского F1 Racing медленно, но верно рос, издатель хвалил нас за качество материалов и продукта в целом, а читатели присылали очень добрые письма, – но такое издание не может существовать только за счет тиража. Необходимо, чтобы значительное количество страниц было отдано под рекламу – только так можно было выжить. Но отечественный рекламодатель в те времена мало интересовался Формулой 1, и трех лет оказалось недостаточно, чтобы его переубедить…
И все-таки те три года я вспоминаю, как один из самых интересных периодов своей журналистской биографии, которая насчитывает уже больше четверти века. Все люди, имевшие отношение к созданию журнала, трудились слаженно, как единая команда, потому что нам действительно нравился и процесс совместного творчества, и его результат. И если кто-то вспомнит, что работать с Ларининым было непросто, то этому есть объяснение: у него был свое, особое отношение к делу, возможно, не всегда совпадавшее с восприятием коллег. Творческие и околотворческие разногласия – явление из разряда неизбежных, но все забывалось, когда очередной номер сдан, отпечатан и доставлен в редакцию: листая его, мы чаще испытывали гордость за плод наших общих усилий, чем какие-то другие чувства. Андрею при этом даже в голову не приходило как-то подчеркивать свою роль, хотя как руководителю ему приходилось вкалывать больше других.
Разумеется, в полной мере мечта осуществилась, когда мы начали ездить на гонки, сначала по приглашениям британского издательского дома Haymarket или крупных спонсоров тех или иных команд, а затем уже получив официальную аккредитацию FIA. Мир Формулы 1, еще недавно далекий и едва ли не сказочный, оказался вполне реальным и осязаемым – словом, данным в ощущениях. И если, хронологии вопреки, перенестись сразу в холодную позднюю осень 2010-го, когда пришла жуткая весть, в которую было невозможно поверить, то могу со всей ответственностью заявить: Андрей успел реализовать многие свои мечты, чем далеко не каждый может похвастаться. Когда-то он был просто продвинутым и увлеченным болельщиком, но потом смог круто изменить свою жизнь и стать тем человеком, о котором последние недели пишут все российские гоночные сайты, – потому что верил в себя и свое предназначение. А ведь кроме журналов и регулярных поездок на гонки было и несколько переведенных им книг, и серьезное увлечение картингом…
7 декабря ему исполнилось бы 52 года… В одну из наших последних встреч, а она произошла весной, вскоре после моего дня рождения, он подарил мне бутылку доброго виски. Увы, я уже никогда не смогу ответить тем же, но в его день обязательно наполню бокал и поздравлю своего боевого товарища: я знаю, он все правильно поймет…
Исполнилось бы...
Андрей Лось, его коллега и друг, подготовил трогательное посвящение, которое мы выкладываем здесь.
Чуть позже будет фотогалерея.
Приглашаю всех, кто желает, поделиться воспоминаниями...
Андрей Лось
Андрею Ларинину посвящается…
Не могу точно вспомнить, когда и при каких обстоятельствах произошла наша первая встреча, но это было больше двадцати лет назад, году в 89-м… Страна тогда называлась по-другому, да и мы, пожалуй, были другими… Впрочем, написав эту фразу, я вдруг подумал, что как раз Андрей Ларинин уже тогда во многом был таким, каким его сегодня знают коллеги по разным проектам, знакомые и друзья.
В те времена я работал в Петрозаводске на Карельском радио, специализировался на молодежной тематике, а также периодически освещал крепнувшие связи родного города с внешним миром: «железный занавес» уже ветшал на глазах, и международное сотрудничество начинало развиваться. Андрей был одним из организаторов любопытного проекта: представители деловых и политических кругов из нескольких зарубежных городов-побратимов Петрозаводска были приглашены в нам, в Карелию, погружены на вполне комфортабельный круизный теплоход и отправлены в развеселое плаванье по Онежскому и Ладожскому озерам. Меня тоже позвали прокатиться по маршруту Петрозаводск – Кижи – Валаам – Ленинград, а заодно поболтать с капиталистами в журналистском ключе о том, как им видится будущее сотрудничество Запада с СССР. Все это было действительно интересно, прошло достаточно успешно, и всем участникам похода потом было что вспомнить.
Через какое-то время мы случайно встретились с Андреем в автобусе – оказалось, живем в одном районе, – и, разумеется, разговорились, поскольку уже были знакомы по «пароходу для толстых» – как окрестила круиз тогдашняя карельская молодежная газета, чем, помнится, обидела организаторов. Разговор наш начался именно с этого, и если бы он этим и исчерпался, я бы не стал сейчас о нем вспоминать. Но Андрей неожиданно перевел беседу в другое русло. Очевидно он уже откуда-то знал, что я с детства был автомобильным маньяком и собирал разнообразные материалы, имевшие отношение к автогонкам, выписывал всякие журналы, выходившие в те времена в соцстранах, и все такое: выяснилось, что он тоже увлекается автоспортивной темой. Впрочем, через пять минут стало ясно: это я – «тоже», а он – по-настоящему глубоко. Настолько глубоко, что я даже спросил, зачем так сильно забивать голову всей этой информацией, а его познания уже тогда были поистине энциклопедическими.
«Это моя жизнь…» – спокойно и очень серьезно ответил он. Повисла пауза… У меня-то все это было на уровне хобби, но уходить с головой даже в столь интересную тему – уже чересчур, в конце концов, нам не двадцать лет (если быть точным, то к моменту этого разговора нам было по тридцать).
Потом выяснилось, что у нас есть общие знакомые, мы начали чаще встречаться на каких-то тусовках, что вполне объяснимо – Петрозаводск – маленький город. Но, так или иначе, едва ли ни при каждой встрече Андрей заговаривал о Формуле 1, о каких-то свежих новостях, и я не переставал удивляться его осведомленности – напомню: до эпохи интернета еще было далеко. Оказалось, он, так же как и я, регулярно слушал ВВС, но в отличие от меня искал на коротких радиоволнах не рок-н-ролльную информацию, а спортивную.
А уж когда в 1992-м году в нашу страну, которая к тому времени успела несколько измениться, пришло спутниковое телевидение, то канал Eurosport стал для Андрея настоящим окном в мир. Я-то смотрел только трансляции Гран При, а он – все передачи уик-энда, ничего не пропуская. Eurosport тогда еще не успел впасть в немилость к Берни Экклстоуну, и чемпионат освещался в полном объеме – полнее некуда. А какие там были комментаторы! Британцы Бен Эдвардс и Джон Уотсон, бывший гонщик McLaren, третий призер чемпионата мира 1982-го года, стали желанными гостями в наших домах – каждого Гран При мы ждали, как праздника. Разумеется, следить за событиями чемпионата намного интереснее, когда тебе есть, с кем обсудить увиденное.
Так сложилось, что изначально я больше тяготел к ралли, но благодаря все более плотному общению с Андреем Формула 1 выходила на первый план. Причем, он был в курсе и всех раллийных дел, но как-то исподволь, ненавязчиво убеждал меня, что в Ф1 интрига намного интереснее, – собственно, я не особо и спорил, потому что в середине 90-х произошло несколько знаковых событий, заставивших иначе взглянуть на чемпионат.
В 92-м году в Формуле 1 еще вовсю гонялись и Айртон Сенна, и Найджел Мэнселл, но все больше внимания привлекал к себе молодой Михаэль Шумахер, проводивший тогда свой первый полный сезон. В 93-м, когда Мэнселл отправился покорять Америку, но зато вернулся Ален Прост, Шумахер уже представлял собой реальную силу. 94-й начался с безумной по напряжению интриги, поскольку Сенна перешел в чемпионскую команду Williams, и все ждали, что он выиграет титул «в одну калитку», однако победы во всех первых гонках достались Михаэлю. Приближалась Имола…
Что было дальше – уже история… В тот трагический день, когда разбился Сенна, и Eurosport в прямом эфире, казалось, бесконечно повторял одни и те же кадры, перемежавшиеся с планами замершей возле отбойника разбитой сине-белой машины, мой факс выдавал последние новости с ленты Reuters – финские друзья-журналисты, понимая, как для меня это важно, отправляли каждое сообщение из Имолы. А я тут же перезванивал Андрею… Шок, который мы испытали тогда вместе со всем миром, наверное, что-то перестроил в моем сознании, и я начал глубже залезать в гоночную тему, начал покупать в разных странах первые книжки и журналы о Формуле 1, прежде всего, еженедельник Autosport, и спешил поделиться с Андреем каждым свежим номером. В 1996-м в Великобритании начал издаваться F1 Racing, и Формула 1 открылась для нас словно с иной стороны, заиграла новыми красками: появилось отчетливое ощущение, что получить регулярный доступ к этой информации – жизненная необходимость. И тогда мы с Ларининым решили выписать Autosport и F1 Racing, хотя по тем временам для нас это было очень дорого. Стоит ли говорить, что каждый номер изучался предельно внимательно, и мы тихо гордились, что отныне не хуже европейских болельщиков информированы обо всем, что происходит в автогоночном мире.
А в 96-97-м до наших краев добрался интернет… Отчасти благодаря ему в том же году произошел наш первый контакт с миром реальной Формулы 1. Многие помнят, что из-за непоследовательной политики руководства российского телевидения, а также, вероятно, по причине нехватки денег, к началу чемпионата-97 никаких контрактов между Formula One Administration (FOM) и отечественными вещателями не было. Но это еще полбеды. Настоящая же проблема для нас состояла в том, что Берни Экклстоун отказался продлевать контракт с каналом Eurosport, который мы привыкли смотреть по кабельному ТВ. Мы не понимали, что происходит, почему кто-то лишает нас любимого зрелища?
И тогда Андрей подал идею: надо рассказать всему миру о нашем горе – если мы и не сможем повлиять на ход событий, то, по крайней мере, получим ответы на какие-то вопросы. Сказано – сделано. Мы написали гневное письмо и отправили его в популярный в те времена онлайн-журнал Atlas F1. Письмо было опубликовано (кстати, оно чудом сохранилось в недрах мировой паутины, и кому интересно, могут прочесть его вот здесь http://www.atlasf1.com/97/winter2/larinin.html), причем, редакторы Atlas F1 придали ему дополнительный пафос и развесистость, – очевидно, их тоже зацепило. В результате мы собрали десятки сочувственных отзывов, и автор одного из них сообщил номер факса Берни Экклстоуна. Разумеется, мы тут же отослали в Лондон весь ворох откликов и текст письма, сопроводив его злобноватой депешей…
Если честно, на особый эффект мы не рассчитывали, однако, к нашему удивлению, вскоре пришел ответный факс за личной подписью Берни!! Всемогущий хозяин Формулы 1 спокойно объяснял, что в его действиях нет «ничего личного» – это просто бизнес. Eurosport потерял права на трансляцию чемпионата, потому что вел «неправильную» политику, не устраивавшую партнеров Берни в лице крупных национальных вещателей, таких как британская телекомпания ITV и немецкая RTL. Что же касается России, то переговоры ведутся, сообщал мистер Экклстоун, и велика вероятность, что они завершатся успехом.
Мы с Андреем возликовали! Надо же, нам ответил сам Берни! Это было чертовски приятно, хотя не решало главной проблемы: как смотреть гонки? Зато ее решил комплект спутникового ТВ, купленный вскладчину: он позволял принимать хоть скандинавские каналы, хоть тот же RTL. Увы, пришлось смириться, что трансляции велись не на привычном английском, а на других, гораздо менее изученных наречиях, но это уже было техническими деталями. Все равно, главное – картинка, а комментировать мы и сами сможем.
В том же 97-м Ларинин начал сотрудничать с сайтом, основанным нашим земляком Андреем Чернышевым. Через какое-то время проект F1-racing.ru стал одним из лучших в Рунете – это на полном серьезе отметил – будете удивляться! – даже российский Playboy, хотя девчонок на сайте не было и в помине. Именно благодаря сайту Андрей Ларинин приобрел известность в кругах неравнодушной к Формуле 1 общественности. Я тоже иногда публиковался на F1-racing.ru, но у меня было много других проектов, а Андрей несколько лет тащил сайт фактически на себе, плюс периодически ему помогали добровольцы.
Нелегкий труд был вознагражден: в 2001-м Ларинина пригласили в Москву: ему предстояло возглавить редакцию нового журнала Grand Prix… И неважно, что издание просуществовало меньше года и за это время вышло лишь 11 номеров: кому надо, его заметили. Между прочим, те болельщики, у кого сохранилась подшивка Grand Prix, насколько мне известно, не спешат сдавать ее в макулатуру. Журнал был действительно интересным (могу ли я сказать иначе, если и сам там регулярно печатался
, хотя, допускаю, устраивал не всех и не во всем. Так же, как в свое время сайт, Grand Prix стал своего рода катализатором новых процессов: в конце 2003-го Андрею предложили пост главного редактора создававшейся русскоязычной версии любимого, лучшего в мире (как нам тогда казалось) журнала F1 Racing… Мечты действительно начинали сбываться.В заместители он позвал автора этих строк, за что я ему безмерно благодарен, и мы с ним проработали в одном кабинете все три года, с января 2004-го по январь 2006-го, пока издатель не закрыл журнал за убыточностью… Парадокс в том, что тираж русского F1 Racing медленно, но верно рос, издатель хвалил нас за качество материалов и продукта в целом, а читатели присылали очень добрые письма, – но такое издание не может существовать только за счет тиража. Необходимо, чтобы значительное количество страниц было отдано под рекламу – только так можно было выжить. Но отечественный рекламодатель в те времена мало интересовался Формулой 1, и трех лет оказалось недостаточно, чтобы его переубедить…
И все-таки те три года я вспоминаю, как один из самых интересных периодов своей журналистской биографии, которая насчитывает уже больше четверти века. Все люди, имевшие отношение к созданию журнала, трудились слаженно, как единая команда, потому что нам действительно нравился и процесс совместного творчества, и его результат. И если кто-то вспомнит, что работать с Ларининым было непросто, то этому есть объяснение: у него был свое, особое отношение к делу, возможно, не всегда совпадавшее с восприятием коллег. Творческие и околотворческие разногласия – явление из разряда неизбежных, но все забывалось, когда очередной номер сдан, отпечатан и доставлен в редакцию: листая его, мы чаще испытывали гордость за плод наших общих усилий, чем какие-то другие чувства. Андрею при этом даже в голову не приходило как-то подчеркивать свою роль, хотя как руководителю ему приходилось вкалывать больше других.
Разумеется, в полной мере мечта осуществилась, когда мы начали ездить на гонки, сначала по приглашениям британского издательского дома Haymarket или крупных спонсоров тех или иных команд, а затем уже получив официальную аккредитацию FIA. Мир Формулы 1, еще недавно далекий и едва ли не сказочный, оказался вполне реальным и осязаемым – словом, данным в ощущениях. И если, хронологии вопреки, перенестись сразу в холодную позднюю осень 2010-го, когда пришла жуткая весть, в которую было невозможно поверить, то могу со всей ответственностью заявить: Андрей успел реализовать многие свои мечты, чем далеко не каждый может похвастаться. Когда-то он был просто продвинутым и увлеченным болельщиком, но потом смог круто изменить свою жизнь и стать тем человеком, о котором последние недели пишут все российские гоночные сайты, – потому что верил в себя и свое предназначение. А ведь кроме журналов и регулярных поездок на гонки было и несколько переведенных им книг, и серьезное увлечение картингом…
7 декабря ему исполнилось бы 52 года… В одну из наших последних встреч, а она произошла весной, вскоре после моего дня рождения, он подарил мне бутылку доброго виски. Увы, я уже никогда не смогу ответить тем же, но в его день обязательно наполню бокал и поздравлю своего боевого товарища: я знаю, он все правильно поймет…
Комментарий