Твитнуть
Правда, автор ляпы допустил
Сергей Иванов
Герой нашего времени
Михаэль Шумахер завершил свою славную карьеру, став не только самым успешным пилотом Формулы-1, но и самым высокооплачиваемым гонщиком мира. Болельщиков у него — миллионы. Но есть и те, кто не любит Михаэля, — за то, что не всегда семикратный чемпион мира придерживался принципов честной спортивной борьбы. Вправе ли мы осуждать за это Шумахера? А уж если беремся его судить, то все ли обстоятельства принимаем во внимание?
Откуда пошла «темная» торона репутации Михаэля Шумахера?
Любителям Формулы-1 старой закалки Шумми казался выскочкой, занявшим пустующий трон после самоустранения Проста и гибели Сенны в 1994 году. Ведь единственная настоящая дуэль Михаэля и великого Айрто-на — а было это в первой гонке 1994 года в Бразилии — закончилась триумфом Шумахера благодаря стечению обстоятельств, Сенна лидировал. Но когда его Williams и Benetton Шумахера одновременно свернули в боксы, команда Михаэля сработала существенно быстрее — и Шумахер оказался первым. Потом Сенна методично сокращал разрыв, выжимая из своей машины все возможное... В конце концов его Williams развернуло. Бразильский Волшебник выбыл из борьбы.
Но разве можно винить в этом Шумахера? Конечно, нет. Просто так звезды сошлись на небе в тот трагический год...
А вот обвинения в неразборчивости в средствах, которыми Михаэль порой добивался своих побед, основания под собой имеют.
Первый титул Шумахера был •грязным» — это факт. Он завоевал его в Гран При Австралии, выбив из гонки на городской трассе в Аделаиде своего конкурента Дэймона Хилла. Не выдержав прессинга преследовавшего соперника. Шумахер совершил ошибку. После удара о стену его Benetton уже не мог продолжать гонку — но определенную подвижность еще сохранял. Этого хватило, чтобы Михаэль перекрыл Хиллу дорогу и спровоцировал столкновение. Добравшись до боксов, Дэймон на трассу не вернулся — подвеска его машины была серьезно повреждена, А Шумахер тем временем недалеко от места столкновения принимал поздравления маршалов — обоюдный сход сделал его чемпионом!
Признаюсь: после Аделаиды я оказался среди тех болельщиков, которые не простили Шумахеру этого поступка. Вдобавок все знали, что Benetton в том сезоне явно «химичил», а значит, чемпионское звание Шумахера было вдвойне несправедливым!
Но давайте постараемся быть объективными. В семи первых гонках 1994 года Михаэль одержал шесть побед! После смерти Сенны и ухода Проста молодой немец и команда его босса Флавио Бриаторе были вне конкуренции. Как же получилось, что на финише того чемпионата Михаэлю пришлось выбивать из гонки своего соперника Хилла? Как вышло, что Дэймон оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки?
Все началось с восьмой гонки сезона — в Сильверстоуне Шумахера штрафуют за некорректное поведение во время прогревочного круга. После этого Михаэль слишком долго размышляет, заезжать ли ему на пит-лейн... На самом деле в таких случаях решение принимается не самостоятельно — приказ отдает команда по радио. А Флавио Бриаторе и Benetton не могли взять в толк, почему за нарушение, случившееся на прогревочном круге, пилота наказывают после того, как половина дистанции осталась позади. Пока начальники Шумахера совещались, Михаэль продолжал движение к финишу, решив, что штраф прибавят к его итоговому результату. Однако вскоре гонщик увидел перед собой черный флаг. Дисквалификация за игнорирование судейского решения! Плюс после финиша гонки на Всемирном совете FIA по автоспорту — еще довесок к наказанию, «два Гран При условно».
Чуть позже в Бельгии судьи измерили толщину деревянной планки под днищем его болида (тогда таким способом любили контролировать величину дорожного просвета) — и оказалось, что планка стерлась больше положенного. Еще одна дисквалификация — и те две «условно пропускаемые» гонки становятся суровой реальностью. Хилл между тем набирал очки и ближе к финишу чемпионата оказался рядом. Этих фактов достаточно, чтобы понять: Михаэлю сознательно мешали! А ведь это еще не все...
В 1994 году творилось такое, по сравнению с чем действия нынешних технических комиссаров, неожиданно запретивших демпферы масс, кажутся детской шалостью. После того как в Имоле погибли Айртон Сенна и Роланд Ратценбергер, а в Монако получил тяжелейшие травмы Карл Вендлингер, руководство FIA предписало командам «в целях безопасности» внести серьезнейшие изменения в конструкцию машин. Инженеры команд недоумевали: по сути дела, им предлагалось за две недели без серьезных исследований сконструировать новое шасси!
Но только один человек решился вслух выразить свое отношение к новому регламенту — это был Флавио Бриаторе. В открытом письме руководителям FIA он назвал изменения в правилах поспешными и непродуманными, а технических советников Макса Мосли — некомпетентными. Бриаторе высказался не потому, что был самым принципиальным. Просто он понял: воспользовавшись тревожной и опасной обстановкой, организаторы чемпионата хотят одновременно «притормозить» Benetton и Михаэля Шумахера. Безопасность пилотов волновала авторов новых правил куда меньше, чем необходимость обострить интригу, — в борьбе с «выскочкой» все средства были хороши.
Про тот сумасшедший и трагический сезон можно написать целую книгу. Отметим лишь еще три факта: заявление технического делегата FIA Чарли Уайтинга о том, что он сомневается в соответствии регламенту машины №5 (то есть болида Шумахера), попытку дисквалифицировать Benetton за незаконно модифицированное заправочное оборудование и преследование команды за «отказ предоставить экспертам-FIA программы бортовых компьютеров и телеметрическую информацию».
Конечно, Чарли Уайтинг был прав. Сейчас, спустя десятилетие с лишним, никто и не отрицает, что тогдашний Benetton использовал запрещенную электронику. Но использовал так осторожно, что поймать его с поличным так никто и не смог. Поэтому судьи и пытались «прижать» Михаэля каким-то другим способом.
Посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. А что про это думал сам Шумахер? Нет, не нынешний семикратный чемпион, а молодой пилот, который претендует на свой первый чемпионский титул. О своих грядущих успехах Шумахер, разумеется, тогда не знал. Может быть, этот шанс — единственный а его бесцеремонно отбирают!
Можно ли в таких условиях требовать от человека честной игры? Особенно в пограничной ситуации, когда решение надо принимать за доли секунды? Требовать, конечно, можно. Да только спорт и бизнес (и уж тем более их синтез — Формула-1) живут по своим неписаным законам. И законы эти скорее напоминают моральные правила героев боевиков, нежели те истины, которым учат в вокресной школе. Заповедь о любви к ближнему Михаэль оставил за пределами автодрома — там он с удовольствием помогал неимущим и участвовал в благотворительных футбольных матчах.
А на трассе он делал ради победы все. Все! Особенно после того, как за «подножку» сопернику в Аделаиде-94 его не наказали. Простили не потому, что проступок был неочевиден, — просто судьи сами были небезгрешны и, наверное, чувствовали определенную вину перед Михаэлем за свой прессинг. Это, однако, породило у Шумахера ощущение вседозволенности. И это ощущение у него не вытравили даже самые суровые наказания — такие, как исключение из зачета чемпионата 1997 года после попытки выбить из гонки Жака Вильнева.
Казус на последнем Гран При Монако — еще одно тому доказательство. Сложно представить себе, что Михаэль сознательно обдумывал, как он перекроет трассу и не даст соперникам показать время на последнем квалификационном круге. Гонщик с таким опытом должен был понимать, что за такое его накажут. Но когда машина в повороте слегка вышла из-под контроля и ситуацию еще можно было стабилизировать, руки и ноги Шумахера все сделали сами, не спрашивая голову. Это у него в крови...
Кстати, в частной жизни Михаэль, можно сказать, образец для подражания: любящий сын, отличный семьянин, привечает бездомных животных и, несмотря на колоссальное состояние, весьма прижимист и экономен (тоже положительное качество — деньги не изменили его!). В общем, нормальный состоятельный бюргер, следящий за своей физической формой и поддерживающий хорошие отношения с соседями.
Почему же на трассе он совсем не такой? Почему он выбрал «темную сторону силы»?
После появления романа «Отцы и дети» публика принялась спорить о цинике и нигилисте Базарове, радетеле практической пользы и ниспровергателе «устаревших» моральных принципов. Один критик назвал Базарова Асмодеем (то есть злым духом) нашего времени. Другой не согласился с ним, считая, что именно такого героя породила эпоха: «Если базаровщина — болезнь, то она болезнь нашего времени, и ее приходится выстрадать».
Шумахер — герой своей, а вернее, нашей с вами эпохи. И прежде чем восхищаться его поступками или негодовать по их поводу, стоит поразмышлять над глубинной причиной. А она проста. Какое время, такие и герои...
Герой нашего времени
Михаэль Шумахер завершил свою славную карьеру, став не только самым успешным пилотом Формулы-1, но и самым высокооплачиваемым гонщиком мира. Болельщиков у него — миллионы. Но есть и те, кто не любит Михаэля, — за то, что не всегда семикратный чемпион мира придерживался принципов честной спортивной борьбы. Вправе ли мы осуждать за это Шумахера? А уж если беремся его судить, то все ли обстоятельства принимаем во внимание?
Откуда пошла «темная» торона репутации Михаэля Шумахера?
Любителям Формулы-1 старой закалки Шумми казался выскочкой, занявшим пустующий трон после самоустранения Проста и гибели Сенны в 1994 году. Ведь единственная настоящая дуэль Михаэля и великого Айрто-на — а было это в первой гонке 1994 года в Бразилии — закончилась триумфом Шумахера благодаря стечению обстоятельств, Сенна лидировал. Но когда его Williams и Benetton Шумахера одновременно свернули в боксы, команда Михаэля сработала существенно быстрее — и Шумахер оказался первым. Потом Сенна методично сокращал разрыв, выжимая из своей машины все возможное... В конце концов его Williams развернуло. Бразильский Волшебник выбыл из борьбы.
Но разве можно винить в этом Шумахера? Конечно, нет. Просто так звезды сошлись на небе в тот трагический год...
А вот обвинения в неразборчивости в средствах, которыми Михаэль порой добивался своих побед, основания под собой имеют.
Первый титул Шумахера был •грязным» — это факт. Он завоевал его в Гран При Австралии, выбив из гонки на городской трассе в Аделаиде своего конкурента Дэймона Хилла. Не выдержав прессинга преследовавшего соперника. Шумахер совершил ошибку. После удара о стену его Benetton уже не мог продолжать гонку — но определенную подвижность еще сохранял. Этого хватило, чтобы Михаэль перекрыл Хиллу дорогу и спровоцировал столкновение. Добравшись до боксов, Дэймон на трассу не вернулся — подвеска его машины была серьезно повреждена, А Шумахер тем временем недалеко от места столкновения принимал поздравления маршалов — обоюдный сход сделал его чемпионом!
Признаюсь: после Аделаиды я оказался среди тех болельщиков, которые не простили Шумахеру этого поступка. Вдобавок все знали, что Benetton в том сезоне явно «химичил», а значит, чемпионское звание Шумахера было вдвойне несправедливым!
Но давайте постараемся быть объективными. В семи первых гонках 1994 года Михаэль одержал шесть побед! После смерти Сенны и ухода Проста молодой немец и команда его босса Флавио Бриаторе были вне конкуренции. Как же получилось, что на финише того чемпионата Михаэлю пришлось выбивать из гонки своего соперника Хилла? Как вышло, что Дэймон оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки?
Все началось с восьмой гонки сезона — в Сильверстоуне Шумахера штрафуют за некорректное поведение во время прогревочного круга. После этого Михаэль слишком долго размышляет, заезжать ли ему на пит-лейн... На самом деле в таких случаях решение принимается не самостоятельно — приказ отдает команда по радио. А Флавио Бриаторе и Benetton не могли взять в толк, почему за нарушение, случившееся на прогревочном круге, пилота наказывают после того, как половина дистанции осталась позади. Пока начальники Шумахера совещались, Михаэль продолжал движение к финишу, решив, что штраф прибавят к его итоговому результату. Однако вскоре гонщик увидел перед собой черный флаг. Дисквалификация за игнорирование судейского решения! Плюс после финиша гонки на Всемирном совете FIA по автоспорту — еще довесок к наказанию, «два Гран При условно».
Чуть позже в Бельгии судьи измерили толщину деревянной планки под днищем его болида (тогда таким способом любили контролировать величину дорожного просвета) — и оказалось, что планка стерлась больше положенного. Еще одна дисквалификация — и те две «условно пропускаемые» гонки становятся суровой реальностью. Хилл между тем набирал очки и ближе к финишу чемпионата оказался рядом. Этих фактов достаточно, чтобы понять: Михаэлю сознательно мешали! А ведь это еще не все...
В 1994 году творилось такое, по сравнению с чем действия нынешних технических комиссаров, неожиданно запретивших демпферы масс, кажутся детской шалостью. После того как в Имоле погибли Айртон Сенна и Роланд Ратценбергер, а в Монако получил тяжелейшие травмы Карл Вендлингер, руководство FIA предписало командам «в целях безопасности» внести серьезнейшие изменения в конструкцию машин. Инженеры команд недоумевали: по сути дела, им предлагалось за две недели без серьезных исследований сконструировать новое шасси!
Но только один человек решился вслух выразить свое отношение к новому регламенту — это был Флавио Бриаторе. В открытом письме руководителям FIA он назвал изменения в правилах поспешными и непродуманными, а технических советников Макса Мосли — некомпетентными. Бриаторе высказался не потому, что был самым принципиальным. Просто он понял: воспользовавшись тревожной и опасной обстановкой, организаторы чемпионата хотят одновременно «притормозить» Benetton и Михаэля Шумахера. Безопасность пилотов волновала авторов новых правил куда меньше, чем необходимость обострить интригу, — в борьбе с «выскочкой» все средства были хороши.
Про тот сумасшедший и трагический сезон можно написать целую книгу. Отметим лишь еще три факта: заявление технического делегата FIA Чарли Уайтинга о том, что он сомневается в соответствии регламенту машины №5 (то есть болида Шумахера), попытку дисквалифицировать Benetton за незаконно модифицированное заправочное оборудование и преследование команды за «отказ предоставить экспертам-FIA программы бортовых компьютеров и телеметрическую информацию».
Конечно, Чарли Уайтинг был прав. Сейчас, спустя десятилетие с лишним, никто и не отрицает, что тогдашний Benetton использовал запрещенную электронику. Но использовал так осторожно, что поймать его с поличным так никто и не смог. Поэтому судьи и пытались «прижать» Михаэля каким-то другим способом.
Посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. А что про это думал сам Шумахер? Нет, не нынешний семикратный чемпион, а молодой пилот, который претендует на свой первый чемпионский титул. О своих грядущих успехах Шумахер, разумеется, тогда не знал. Может быть, этот шанс — единственный а его бесцеремонно отбирают!
Можно ли в таких условиях требовать от человека честной игры? Особенно в пограничной ситуации, когда решение надо принимать за доли секунды? Требовать, конечно, можно. Да только спорт и бизнес (и уж тем более их синтез — Формула-1) живут по своим неписаным законам. И законы эти скорее напоминают моральные правила героев боевиков, нежели те истины, которым учат в вокресной школе. Заповедь о любви к ближнему Михаэль оставил за пределами автодрома — там он с удовольствием помогал неимущим и участвовал в благотворительных футбольных матчах.
А на трассе он делал ради победы все. Все! Особенно после того, как за «подножку» сопернику в Аделаиде-94 его не наказали. Простили не потому, что проступок был неочевиден, — просто судьи сами были небезгрешны и, наверное, чувствовали определенную вину перед Михаэлем за свой прессинг. Это, однако, породило у Шумахера ощущение вседозволенности. И это ощущение у него не вытравили даже самые суровые наказания — такие, как исключение из зачета чемпионата 1997 года после попытки выбить из гонки Жака Вильнева.
Казус на последнем Гран При Монако — еще одно тому доказательство. Сложно представить себе, что Михаэль сознательно обдумывал, как он перекроет трассу и не даст соперникам показать время на последнем квалификационном круге. Гонщик с таким опытом должен был понимать, что за такое его накажут. Но когда машина в повороте слегка вышла из-под контроля и ситуацию еще можно было стабилизировать, руки и ноги Шумахера все сделали сами, не спрашивая голову. Это у него в крови...
Кстати, в частной жизни Михаэль, можно сказать, образец для подражания: любящий сын, отличный семьянин, привечает бездомных животных и, несмотря на колоссальное состояние, весьма прижимист и экономен (тоже положительное качество — деньги не изменили его!). В общем, нормальный состоятельный бюргер, следящий за своей физической формой и поддерживающий хорошие отношения с соседями.
Почему же на трассе он совсем не такой? Почему он выбрал «темную сторону силы»?
После появления романа «Отцы и дети» публика принялась спорить о цинике и нигилисте Базарове, радетеле практической пользы и ниспровергателе «устаревших» моральных принципов. Один критик назвал Базарова Асмодеем (то есть злым духом) нашего времени. Другой не согласился с ним, считая, что именно такого героя породила эпоха: «Если базаровщина — болезнь, то она болезнь нашего времени, и ее приходится выстрадать».
Шумахер — герой своей, а вернее, нашей с вами эпохи. И прежде чем восхищаться его поступками или негодовать по их поводу, стоит поразмышлять над глубинной причиной. А она проста. Какое время, такие и герои...
Ron Dennis
Комментарий